Калека запросто убил здорового мужика, когда узнал, что тот «любится» с его женой.

Засыпает город. Гаснет свет в окнах, потухают голубые экраны. Спит спокойно Женька. Умаялся за день. Только не спится его родителям. Мечутся в соседней комнате, шумят. Дело понятное: у взрослых свои проблемы. Они собираются хоронить дядю Колю. Хороший был дядя, добрый, щедрый. Не то что папа. Хотя черт его разберет. Иной раз и дядя Коля говорил, что он — его папа. Обещал купить велосипед, правда, сейчас дяди нет. Отец почему-то топор из подвала принес, мешки какие-то — Женька даже всплакнул по-детски. Во сне.

Ошибки молодости

Бурный роман между Катей и Николаем зародился еще в постперестроечные времена, когда оба жили на одной тихой улочке в городе Дзержинске. Кате тогда было восемнадцать, Николаю — двадцать. Молодая перспективная пара с серьезными взглядами. Когда Колю взяли под стражу, о своей беременности девушка лишь догадывалась. Узнав, что ненаглядному предстоит провести за решеткой шесть лет, ждать наотрез отказалась — на письма не отвечала. Вычеркнула из памяти, несмотря на то что носила под сердцем общего ребенка. Родив, долго в одиночестве не засиделась. Едва пацан сделал первые шажки, привела его к новому папе.

— У ребенка должен быть отец, — изрекла затертую истину молодуха.

Иван Косых, минчанин, мужик степенный и чуток жмотистый, чужое дитя принял как родное. Тому было объяснение — своих иметь не мог. Да еще одна нога была короче другой. Однако здоровьем и силой наделен был богатырской, что компенсировало скудную внешность.

Едва молодые узаконили свои отношения, Косых поселил семейство у себя в малосемейке. И стал поду-мывать о хлебе насущном, потому как пенсии по инвалидности едва хватало самому, не говоря о молодой супружнице с байстрюком. А поскольку Иван руки имел золотые, любая бригада шабашников была только рада видеть в своих рядах профессионального плотника. Тем и жил. Вкалывал от темна до темна, пока строительный сезон был в разгаре. Зиму отдыхал. Отдавался семье да потреблению сорокаградусной. Катя за это была не в обиде, даже боготворила супруга за хлеб-соль, потому как сама не работала и не собиралась.

— Женьку в школу отдам, тогда и устроюсь, — приводила аргумент в свою пользу ленивая жена на несмелое напоминание мужа.

Старый друг лучше новых…

Пять лет в горе и в радости прожили супруги, пока в их слаженных семейных отношениях не начался разлад. Поначалу мелкий. А виной всему стал Николай, справедливо претендующий на отцовство.

Холодное сердце Екатерины дало просадку, когда на пороге заявился грязный и небритый лишенец с дрожащими руками. В квартиру она его не пустила, разговаривали на площадке.

— Больше не приходи! У меня своя семья, — отрезала бывшая возлюбленная.

— Может, у вас любовь? — с насмешкой поинтересовался отвергнутый кавалер. — С этим, хромоногим?

— На себя посмотри, красавец, — поддела Екатерина и хлопнула дверью.

Последующие события заставили расчетливую и алчную женщину в корне пересмотреть свои отношения к былому воздыхателю. Материализовавшись где-то через год, он ошарашил не только Екатерину. С ходу купил квартиру в центре Минска, на смотрины к сыну заявился в шикарной иномарке с корзиной экзотических фруктов и ворохом дорогущего шмотья.

— Может, объяснишь, где столько добра отхватил? — Екатерина стелилась перед гостем, оценивая стоимость презентов.

— Обойдешься. Живешь в дерьме, а строишь из себя принцессу, — пыжился Николай, осматривая убогую квартиру. — Дура. Сама не знала, от чего отказалась. Твое счастье, что у нас общий ребенок. Не исключено, что приму обратно.

Благодетель дал надежду, зная, на чем можно поймать девку. Муж-то сезон пропьянствовал, и теперь семья перешла на голодный паек, приличный кусок которого сорвавшийся с катушек хозяин безбожно пропивал.

Первое потрясение Иван испытал, вернувшись после административного ареста, отсидев десять суток за драку в баре. Прямо с порога его ошарашил пацан:

— Дядя Коля два раза у нас ночевал.

— И что же они с мамкой делали? — дрожащим голосом прохрипел Косых.

— Не знаю, мамка мне на кухне постелила, — выпалил наивный малыш.

Иван, напившись до беспамятства, впервые за столько лет совместной жизни супругу жестоко избил.

— Побойся бога! Не изменяла я. Засиделся допоздна, вот и оставила ночевать, — рыдала, шамкая распухшими губами, Екатерина.

— Ладно, поживем — увидим. Если повторится — порешу обоих, — успокоился буйный хозяин.

Николай, узнав об инциденте, по-своему решил сгладить вину. Встретился с Иваном и предложил финансовую помощь в обмене квартиры на большую. Безвозмездно.

— Ага, чтоб ты мою жену с комфортом трахал? — наливался злобой Косых.

— Дурак ты. О сыне беспокоюсь. У него ж и комнаты-то своей нет.

Трезвый рассудок взял верх, и Иван дал себя уговорить. Вскоре переехали в новую квартиру. Николай взял на себя хлопоты по ремонту и обстановке, что не очень понравилось хозяину. В один из дней Косых недвусмысленно высказал свое негодование, демонстративно захлопнув перед обнаглевшим спонсором входную дверь.

— Подонок неблагодарный, — кипел Николай. — Я ему хату, а он меня за порог! Пора бы тебя проучить.

Не будите зверя

Пьяного Ивана пинали, как боксерскую грушу. Прямо в пивбаре. Причем произошло все так, будто виноватым был сам потерпевший. Косых и не заподозрил подвоха.

А в то время, пока он отлеживался на больничной койке, распутная супруга, забыв о нравоучении, уже во всю крутила шашни с бывшим любовником.

— Брось ты его. Замуж не зову, но к себе заберу. Из-за сына, — осторожно предлагал Николай.

— Поиграешься и бросишь. Потом что, на улицу? — также осторожничала Екатерина.

— Смотри сама, я ведь могу и передумать.

— Немного подождем.

Ждать действительно оставалось немного. Первым делом по возвращении из больницы Иван для профилактики и не без оснований хорошенько избил жену, учинил грандиозный скандал, но был неправильно понят соседями и водворен прибывшими по их просьбе сотрудниками милиции в ближайший опорный пункт. А поскольку супруга заявление написать отказалась, то продержали буяна лишь до протрезвления. А вот этого Екатерина никак не предвидела.

Ожидая ненаглядного только утром, она опрометчиво позвонила Николаю и пригласила в гости. Тот, не подумав, заявился. Стрелка часов едва перевалила за полночь, как Иван переступил порог нового жилища и, не включая свет, повел носом. Запах дорогого одеколона резко ударил в проспиртованный орган осязания. Как можно тише Косых проковылял к комнате.

Его уже ждали. Услышав возню возле двери, любовники второпях успели одеться и, словно ни в чем не бывало, заняли места в креслах у телевизора. На хозяина такие маневры должного действия не возымели. Набычившись, словно упырь перед жертвой, он встал в проеме.

— Ну что, голубки, доворковались? — Мужик покачал головой.

— Тоже придумаешь. Ну, заехал на минуту. Уже уезжает, — запинаясь, стала оправдываться Екатерина.

— Действительно, поздно уже. Пора мне. — Николай встал и направился к выходу. Дорогу ему перегородила груда неправильно скроенных, но мощных сплетений мышц.

— Погодь. Говорить будем. — Иван дал отмашку, чтобы гость сел. — А ты вон отседова! Потом разберемся.

Екатерина послушно скрылась на кухне.

Косых бил сильно и точно. Николай пытался вырваться из глубокого кресла, ставшего для него ловушкой, но вновь отброшенный сокрушительными ударами, впивался в мягкую спинку. После того как об его голову разбилась хрустальная ваза, гость впал в беспамятство. Беспомощность врага лишь раззадорила Ивана, и он, повалив жертву на пол, надавил пяткой своей уродливой короткой ноги на горло и с силой нажал, всем весом обрушившись сверху. Послышался хруст, изо рта хлынула кровь. Задрав кверху голову, Косых дико заржал. Это был страшный смех.

Оглянувшись, убийца увидел в дверях заспанного пацана.

— Папа, а почему дядя Коля на полу лежит?

— Умер твой дядя Коля. Сейчас мы его похороним. А ты иди спать, пока ремня не получил.

Женька подчинился. Косых ушел в подвал за снаряжением, бросив с порога жене:

— Теперь будем жить, как жили. Никто больше не помешает.

* * *

P. S. Труп Николая расчленять не стали. У калеки хватило сил вынести его на плече и сбросить в котлован ближайшей стройки. Перепачканный кровью палас жадный хозяин выбрасывать не стал. Сохранил. Именно он и послужил главной уликой в доказательстве вины Косых. Шестнадцать лет проведет за решеткой убийца. Супруга, как сообщница, отправится в тюрьму на двенадцать лет.

(Окончание. Начало в № 52.)

Нет ничего хуже, чем совершить ошибку, — и видеть,...

Комментарии (5)