(Окончание. Начало в №46.)

Психические — так в просторечии называли людей сумасшедших, умалишенных или психически больных. Каких только бед не творили они, каких несуразностей не совершали! При всем этом с психическими приходилось разбираться не докторам, а полиции и суду.

ВНЕЗАПНЫЙ ПРИСТУП БЕЗУМИЯ

Бывает и так, что безумцами внезапно становятся совершенно нормальные с виду люди. Однако у них уже развивалась болезнь, о которой они и сами не знали. Вот несколько таких случаев.

«Одесские газеты передают, что в еврейской больнице умер на днях помешанный врач, история жизни которого полна глубоко трагизма», — писал «Петербургский листок» в сентябре 1897 года и сообщал следующее.

В Одессе многие помнят часто появлявшегося на улицах высокого худого помешанного старика, одетого в рваный халат, в галошах на босу ногу, со свертком трав и кореньев под мышкой. Таким его можно было видеть во все времена года — только зимой он вместо растений носил под мышкой книги. Фамилия его была Шток.

30 лет назад Шток окончил в Киеве медицинский факультет и как хороший врач имел богатую практику. Шток получил место врача в одной из деревень одесского уезда. Однажды к нему явился крестьянин и стал жаловаться на боль в груди и кашель. Осмотрев больного, Шток пришел к заключению, что у него чахотка в последней стадии. Зная, что от такой болезни никаких лекарств не существует, Шток, чтобы отвязаться, велел крестьянину в течение месяца пить настой из репы и потом снова явиться к нему. Прошел месяц. Крестьянин не появлялся. Шток был уверен, что он умер.

Вдруг в одно утро крестьянин явился веселый и цветущий. В руках он держал жареных гусей и кур, прося доктора принять их в знак благодарности за исцеление. Шток выслушал больного и обомлел: страдающий чахоткой оказался вполне здоровым человеком! Пока мужик одевался, Шток сидел пораженный и думал. Страшная, безумная мысль пришла ему в голову: отравить крестьянина и путем вскрытия узнать, каким образом сок репы мог излечить его от туберкулеза. Он думал, что таким образом он откроет новое средство против чахотки и, облагодетельствовав человечество, прославится на весь мир.

— Вот вам пузырек, — сказал он, — примите одну чайную ложку на полстакана воды: от этого болезнь пройдет навсегда.

Крестьянин последовал совету доктора и, приняв находившуюся в пузырьке жидкость, умер. Доктор Шток немедленно принялся вскрывать труп. И… о ужас! — он нашел, что у крестьянина была не чахотка, а простая болезнь легких! Когда вошли в комнату, где производилось вскрытие, доктор безумно хохотал, шагая по комнате с ланцетом в руке, и кричал: «Не убивайте его, у него нет чахотки!»

Его отправили в дом умалишенных, где он провел два года, и затем, как неизлечимо больной, но безопасный для окружающих был выпущен на свободу. С тех пор он и стал появляться на одесских улицах. Он собирал за городом травы, а, придя в свою конуру, по ночам сидел за книгами по ботанике, стараясь найти средство против чахотки. Иногда на него находили минуты просветления, и он осознавал весь ужас совершенного им преступления. Тогда он рвал на себе волосы, бил себя в грудь и кричал, что он убийца.

А вот еще случай внезапного умопомешательства.

Проживавший в селе Клембовка в своей хате запасной унтер-офицер Ордатий Кирган как-то вечером ни с того ни с сего стал гнать из дома жену и детей, настаивая, чтобы они ночевали в огороде, благо, мол, лето. Жена, пораженная такими странными требованиями мужа, в котором ничего ранее ненормального не замечала, испугалась и, предчувствуя что-то недоброе, побежала к родным.

"Те, прийдя к Киргану и переговорив с ним, ничего необычного в его требованиях не заметили, и ушли домой. Тем более что Кирган согласился, чтобы семья осталась ночевать в хате. Вскоре после ухода родных, когда домашние уже стали засыпать, вдруг послышался треск огня

«Никто не может понять и разъяснить такого странного внезапного припадка умопомешательства», — сетовали «Подольские губернские ведомости» в июле 1898 года.

По всей видимости, Кирган давно задумал самосожжение, потому и выгонял жену с детьми из хаты, но что послужило причиной такого странного поступка, осталось загадкой.

Другой случай внезапного умопомешательства произошел в Саратове в июле того же 1898 года. Какой-то рабочий, «занимающийся выделкой кирпича» на заводе Лифанова, был замечен в буйстве и странном поведении: он грозился убить другого рабочего. Полагая, что он просто пьян, его заперли в какой-то чуланчик, но через сломанное окно ему удалось выбраться оттуда на свободу, и он бросился бежать с завода. По дороге он выдрал из плетня кол и набрасывался на каждого, кто попадался ему на пути, нанося этим колом удары. С завода погнались было за ним, но не успели перехватить его по дороге. Бросив кол, он выдернул из подвернувшейся ему по пути телеги железный сердечник. Сумасшедший неизвестно каким образом очутился на базарной площади в близлежащем селе. Своим появлением он произвел там большой переполох.

"Некто Липатов хотел было его задержать, но получил два страшных удара по голове и упал, обливаясь кровью. Другому человеку — Лаптеву, домовладельцу, также были нанесены два удара, один в плечо, а другой по голове. В этот момент кто-то метнул в сумасшедшего гирей, но промахнулся

И, наконец, последний пример внезапного помешательства. В деревне Софроновской близ города Яренска Вологодской губернии 21 июня 1912 года крестьянин Н. Никулин из ружья, заряженного дробью, выстрелил сначала в жену своего брата, Е. Никулину, а затем, спустя некоторое время, и в своего брата З. Никулина — помощника бухгалтера в яренской земской управе. В несчастную женщину попал огромный заряд дроби: было насчитано свыше 50 дробин, большая часть которых была найдена в спине у пострадавшей. Ее муж — брат стрелявшего — ранен в грудь, лоб и другие части тела. «Он находится на излечении в больнице, положение его тяжелое, но жизни опасности не угрожает», — писал «Московский листок».

"Стрелявший был взят под стражу. Была назначена экспертиза его умственных способностей. В прошлом он, по словам брата, «проявлял некоторые ненормальности» и всегда считался не в себе. «В маленькой деревне, где все произошло, знают обоих братьев

БЕЗРАЗЛИЧИЕ ВЛАСТЕЙ

Безразличие властей к сумасшедшим никогда до добра не приводило.

Например, газета «Таганрогский вестник» за июль 1898 года в статье «Опасный помешанный на свободе» описывала такую ситуацию. В Таганроге проживал мещанин М., несколько лет страдающий умственным расстройством. Лет 14 тому назад он находился в лечебнице, где его признали больным тихим помешательством. После выписки из больницы М. провел некоторое время тихой семейной жизнью, но с течением времени стал периодически проявлять буйство. Он стал не выносить тихой жизни, бросался иногда с оружием на домашних, а иногда не пропускал и посторонних. Бывали случаи, что он с ружьем (по профессии М. был слесарем) в руках набрасывался на человека, чем-то взбудоражившим его душевное состояние. Его несчастная жена с малолетними детьми обращалась в разные учреждения с просьбой о водворении ее супруга в лечебницу, но безуспешно.

«Эта женщина, ввиду угрожающей ей и ее детям опасности, принуждена на ночь прятать от мужа все домашние орудия: ножи, ружья и прочее, так как М. особенно любит эти вещи, применяя их в кулачной расправе. Он иногда приходит в нормальное состояние и тогда имеет привычку просить о пощаде (семья эта бедная). В исступленном виде он также иногда целыми днями бесцельно ходит, иногда затевает драку, и не раз попадал в участок, где его хорошо знают. Словом, М. человек помешанный и требует помощи, но семье помочь некому. В денежном отношении эта семья пользуется некоторым пособием (8 рублей в месяц получает от ремесленного управления, получает пособие и от других), но все-таки жена больного главного, то есть водворения ее больного мужа, не может добиться. В предупреждении несчастного случая помешавшегося следовало бы лишить свободы и поместить его в больницу», — сетовала газета.

Оно и правда — а вдруг сумасшедший начнет стрелять в своих близких из ружья, как в предыдущем случае? Однако начальство было безразлично к просьбам женщины… Убьет — тогда и приходите. В следующем случае начальство озаботилось о судьбе помешанного, но как…

«2 июля в волости Верх-Исетского завода был посажен на цепь недавно выпущенный из больницы душевнобольной, расстройство умственных способностей которого было вызвано продолжительной и тяжелой болезнью», — сообщала газета «Урал» в июле 1898 года.

Имея в городе свою квартиру, он, очевидно по старой памяти, пришел в Верх-Исетск, где когда-то квартировал в доме П. Здесь-то и обнаружились признаки его ненормального состояния: влезши через окно в дом П. с улицы, он, не говоря ни слова, взял самовар и начал разжигать в нем огонь, сначала в комнате, а потом и во дворе, что было уже опасно в противопожарном отношении. Видя состояние больного и боясь лично выгнать его, сестра П., бывшая в это время одна дома, заявила об этом в волостное управление и просила взять из их дома больного. Власти его взяли, но вместо того, чтобы отвезти его в больницу или, по крайней мере, в его городскую квартиру, посадили его на цепь так, что больной не имел возможности ни сесть, ни лечь. «И вот больной из-за железной решетки каталажки, куда он был посажен, начинал кричать “зловещим голосом”, как только увидит прохожего, чтобы его освободили», — рассказывала газета в статье «Возмутительный случай».

Некоторые из сердобольных соседей П. вечером захотели увидеть несчастного на цепи, но их не пустили, «потому что поздно». Поэтому они двинулись к волостному старшине Сигову, но на доводы о гуманизме и человеколюбии старшина отвечал, что они не в свое дело лезут, и что сумасшедший может «от-личным образом» посидеть на цепи до утра, когда его отвезут в город. Не добившись от волостных властей ничего, люди обратились к земскому начальнику, который, одевшись, отправился в волость.

«Раскрыли двери в каталажку, и присутствующим представилось следующее: железный обруч, туго охватывающий поясницу больного, был прикреплен к стене железной цепью… Маленькая, грязная каморка с железной решеткой вместо окна, без всякой подстилки для заключенного.

— Смотрите, что вы сделали! — кричал больной, когда с него снимали обруч. Кровавые отеки виднелись по бокам исхудавшего от болезни тела», — описывала все эти ужасы газета.