Пол-литра молока не поделили два брата, и один зарубил другого.

Елена Ильинична от неожиданности встрепенулась. Ужас застыл в ее глазах. Прямо перед ней череп Павла, родного сына, разделился надвое. Еще удар, и парень осел в кресле. Вслед за ним, потеряв сознание, рухнула на пол женщина. Убийца, бросив топор в угол хаты, молча и не спеша вышел в сени. Василий Ильич, брат старушки, от испуга лишь сильнее вжался в кресло. Придя в себя, он начал приводить в чувство хозяйку дома. По полу, заливая каждую щель, растекалась бурая кровь…

* * *

На юго-востоке республики раскинулся один из красивейших городков Белоруссии, древний Лоев. Несмотря на близкое расположение к роковому четвертому энергоблоку, чернобыльское облако обошло район стороной. Проживают здесь добродушные и приветливые люди. В отличие от крупных мегаполисов областного и республиканского масштабов, сотрудники местного РОВД, привыкшие разбираться большей частью с семейными дебоширами, хулиганами да мелкими воришками, любое преступление, повлекшее за собой смерть, рассматривают как из ряда вон выходящее. Благо, такие случаи в районе — большая редкость. Но какая же бочка меда без своей ложки дегтя…

* * *

Ознакомившись с уголовным делом, невольно вспоминаешь слова из любимой детьми сказки Ершова: «Было у отца три сына: старший умный был детина, средний был и так и сяк, младший вовсе был дурак». Но только на этом сходство со сказкой заканчивается.

Елена Ильинична Кулеш за свою жизнь также воспитала троих сыновей. Старший давным-давно женился, отделился, жил своей жизнью, не забывая навещать старушку.

Среднему, Степану, повезло меньше. Из-за чрезмерного возлияния семейная жизнь не сложилась. Своего добра не нажил, гнезда не свил, поэтому проживал с матерью. Но нахлебником не был. Работал в соседней деревне трактористом. Имел заработок. Только вот от пристрастия к спиртному так и не отказался.

Младшего хотя и не звали сказочным Иваном, а Павлом, но иначе как дураком не назовешь. Служил он когда-то прапорщиком одной из частей бывшего единого и нерушимого государства. Первый свой контракт отбарабанил «от» и «до». На второй срок командование части, приглядевшись к служаке, оставлять не решилось. Пришлось Павлу, успевшему к этому времени обзавестись семьей и детишками, поискать себе местечко на стройках народного хозяйства. Отправился бывший прапор на заработки. Исколесил и крайний Север, и тайгу. Даже мыл золотишко в Сибири. Нигде, правда, долго не задерживался. Бросил семью. В конце концов и он осел в родной деревушке с исписанной от корки до корки трудовой книжкой, огромной задолженностью по алиментам и напрочь подорванной от такой бурной жизни психикой.

Трудиться Павел не желал, зная, что мать с братом прокормят. В родной деревне прослыл задиристым и буйным, держаться от которого стоит подальше, особенно когда бывший воин в подпитии. А это состояние у Павла считалось нормой.

— Да я вас всю жизнь кормил, горбатился, здоровье свое гробил, а вы меня куском хлеба попрекаете! — высказывал сын свои претензии матери, залив, как обычно, «зенки», выискивая по закромам добавки.

— Побойся бога. Так нас по миру пустить хочешь? — не уступала Елена Ильинична.

— Уберу, как сено в погоду. Всех приберу! — Павел сжимал кулаки и наступал на мать. Не всегда удавалось престарелой женщине убежать от разъяренного сына. Тогда-то и начиналась настоящая экзе-куция.

— Поскользнулась на крыльце, — жаловалась частенько старушка соседкам, пряча от стыда затекшие от побоев глаза в пуховую накидку.

* * *

Старший сын, зная крутой норов братца, в родительском доме стал редким гостем. На защиту матери выступал средний, Степан. Этого младший побаивался. Как-никак на полторы головы выше, да и в плечах пошире. Недаром он кличку имел соответствующую — Борман. Но и Степан не всегда мог прийти на подмогу. Рабочий день на селе, тем более у тракториста, от темна до темна. Да и схватка братьев в конце концов заканчивалась мировой и обоюдными извинениями.

— Слушай, Степа. Мужики говорили, что в вашем колхозе зарплату сегодня обещали. Неплохо было бы и сообразить, — забормотал Павел, еще лежа в кровати. — С вечера здорово «сдвинулся чердак», неплохо было бы поставить его на место,

— Не возражаю. Но хватит ли в кассе денег на всех? — Степан тоже не спешил вставать, хотя была середина рабочей недели. Трактор на ремонте.

— Так чего ж ты валяешься, беги занимай очередь, а я подойду, — обрадованный Павел даже вскочил с постели.

Мужики не ошиблись. Зарплату в тот день выдавали. Хватило на всех. Оставив в одиночестве своего зачахшего «железного коня», механизатор решил сделать выходной день. Стрелки часов еще не приблизились и к полудню, а довольные братья уже спешили в родную деревню, к такому желаемому и призывно зовущему сельпо. Затарившись спиртным, братья и примкнувший к ним односельчанин решили не церемониться и перекачали «гремучую смесь» в свои желудки тут же, за магазином.

— Чтоб больше мать не трогал, — смачно отрыгнув, первым завел разговор Степан.

— Тоже мне защитник нашелся. Ей богу, когда-нибудь порешу обоих. И ничего мне не будет. Я — психованный, — долго не думая, парировал Павел.

— Смотри, герой, я предупредил. — Степан вновь приложился к бутылке.

Удивительно, но обычной после такой словесной перепалки драки не последовало. Хорошенько захмелев, компания направилась домой отсыпаться.

— О, молочко! — едва переступив порог, обрадовался Павел.

Соседка, зная, что едоки в хате мордастые, иногда выделяла трехлитровую банку парного молока, чуток сметаны, простокваши. Павел, не обращая внимания на вопросительный взгляд брата, принес пол-литровую банку и стал отливать молоко.

— Не лапай! Хватит всем. Привык там, в армии, воровать, так и тут отвыкнуть не можешь! Я тебя отучу! — Степан выхватил банку из рук брата.

Вновь началась потасовка, явно не в пользу «прапорщика». Поняв, что дальше рыпаться нечего, он отправился в другую комнату, где мать с дядькой смотрели телевизор. Только привычное: «Я вас всех порешу!» — долго еще звучало в ушах Степана. Тот сидел на кухне, тупо уставившись на стоявший в углу топор. Поднявшись, он прошел по комнате и поднял его.

— Не порешишь. — И Степан подошел к креслу и занес орудие убийства над головой родного брата.

…Он долго брел куда глаза глядят. Поймали убийцу в тот же вечер на территории другого района.

* * *

ВМЕСТО ЭПИЛОГА. Конец света, о котором модно судачить в любом кругу, ознаменуется тем, что… «и пойдет брат на брата». Похоже, начинается.

(Окончание. Начало в №46.)

Пока мы спускались в лифте, мне еще дважды дали в...

Добавить комментарий