Усилиями наркополиции и милиции поселок имени Фрунзе, называемый в народе «Шанхай», давно уже не тот, что раньше. Но все равно нет-нет, да откроется там новая наркоточка. Свято место пусто не бывает – одного посадят, двое других на его место придут...

Розыгрыш

— Выручай, редакционное задание «горит» — репортаж по наркосбыту, — обратилась как-то ко мне коллега. – Хотелось бы изнутри это все осветить. Потом в четыре руки напишем: ты милицейскую часть, я – преступно-гражданскую.

На репортаж, точнее на задержание с поличным наркоторговца, я собиралась давно, уже не раз договаривалась с оперативниками, да все как-то не совпадало. Но тут я решила взяться за дело всерьез.

— Михалыч, – сунулась я в открытую дверь кабинета старшего опера городского угрозыска, — тут одна девочка ко мне обратилась – по твоей части. Ее друзья на иглу подсадили, хочет совета и помощи.

— Да пусть приходит! – оторвал Михалыч голову от бумаг на столе.

— Так она уже здесь. Позвать?

— Зови. Только сама выйди, чтобы разговор душевный получился. Мешать будешь.

Как мы с коллегой и предполагали, купить опытного опера не удалось, хотя мы долго репетировали в редакции.

— Сначала чуть было не поверил ей, — сказал Михалыч. – Потом подыграл, а потом разоблачил. Ну что? На сбыт поедем? Группа уже в сборе. Девочка твоя согласилась за покупателя идти…

Тяжела ты доля наркомана…

…По пыльной грунтовой дороге под последним осенним солнцем тяжело брела худощавая девушка, с распущенными волосами. Весь вид ее взывал о помощи. Но остановить кого-либо из прохожих она не решалась, хотя явно что-то искала… Брела, с надеждой озираясь по сторонам, пока ей не встретились два изморенных молодых человека – явно собратья по несчастью.

Из обшарпанного домика, возле которого стояли эти парни, вышла рыжеволосая женщина, парни с ней пошептались. Она вернулась в дом, что-то вынесла оттуда, отдала парням. Девушка ускорила шаг и вскоре оказалась у калитки.

— Мне… это… «чек» нужен… — робко сказала она.

— Деньги есть? В долг не даем! – флегматично отозвалась рыжеволосая. – Давай деньги!

— Все! Приготовились! – скомандовал наблюдавший за девушкой оперативник. Операция по задержанию с поличным на наркосбыте началась. И куда только делось томительное ожидание, скрашиваемое анекдотами. Правда, анекдоты мы с майором – женщиной-оперуполномоченным — слушали вполуха, шепотом обмениваясь рецептами фирменного варенья и компотов. Тут как раз и подъехала на скорости машина старшего группы.

— Взяли! – резко бросил он. – Бегом, поехали!

Главная часть операции заняла ровно сорок пять минут. А еще через пять минут мы были на точке.

Досматривать задержанную женщину по закону должна только женщина – сотрудник милиции, а понятые должны быть тоже женского пола. Для этого мы и сидели с майором в специальном «Рафике», который должен был служить местом личного обыска задержанной.

— Вот зараза, — ругалась чуть позже коллега. – Чуть не сорвала операцию. Продала мне эта рыжая «чек», а сама увязалась следом. А у меня задание: купить и делать ноги побыстрей, к операм и понятым, для добровольной выдачи. А она за мной: «Ты куда? Я с тобой! У меня еще один «чек» есть – для себя. Только «кислого» нет». Она в магазин побежала – за уксусным ангидридом. А я – на место, куда сказано. Ее в магазине с тем «чеком» и повязали.

Противная рутинная работа

Обыск – дело грязное. И в прямом, и в переносном смысле. От добровольной выдачи наркотиков задержанная дамочка отказалась, так что пришлось обыскивать ее в нашем «Рафике», выгнав оперов мужского пола покурить. Остались только женщины.

Рыжеволосая Нана держалась с достоинством. Обыск для нее дело привычное. Ее не раз задерживали, но все улики она успевала сбросить. «Чека» опия мы так и не нашли, хотя раздеваться ей пришлось как и положено, до состояния в чем мама родила. Изъяли только деньги, среди которых, по идее, должны были находиться и помеченные светящимся порошком, которые она получила за «чек» от «коллеги».

— Все, подпишите здесь, — закончив составление протокола личного обыска, майор протянула бланк задержанной. – Внимательно прочитайте сначала…

— Да я неграмотная, — по-русски, но с легким акцентом ответила задержанная. – Я подпишу, как умею, – и старательно вывела под протоколом нечто в виде закорючки, призванное изображать личную подпись.

— Надо рядом с подписью свою фамилию полностью написать…

— Я не умею писать…

Выход из затруднительного положения был все-таки найден.

На листке из репортерского блокнота была написана печатными буквами ее фамилия и рыжеволосая ее скопировала.

А потом начался обыск в доме, где кроме двух маленьких девочек, оставленных Наной под присмотром соседки из русских, никого не было.

Обыскивать чужое жилье – процедура не из приятных. Особенно, если в доме давно неприбрано. И это, кстати, мягко сказано. Половина старого барака, где живет Нана, больше похожа на притон: грязные копченые потолки и стены, полуразвалившаяся печка, тяжелый, затхлый запах в комнатах…Опера ничего не нашли, только зря старались. Нынешние наркоторговцы люди осторожные.

Шла в магазин за помидорами

Такой версии Нана упорно держалась в кабинете оперативников. Детям кушать надо – овощи просто необходимы! А деньги откуда? Сестра дала. Она в больницу к старшему сыну поехала. Он нечаянно выпил уксусного ангидрида и в больнице лежит.

Версия с помидорами не прошла, когда среди денег, якобы данных сестрой, высветились и наши – помеченные при понятых люминофором. Светились и ручки у дамочки.

— Смыв с рук сделайте, — в кабинет заглянул старший опер Михалыч, — и срочно – на экспертизу!

Документирование задержания с поличным за сбыт наркотиков заняло в общей сложности еще пару часов. Бумаг было много, чтобы все по закону.

— Конченая семейка! – сердито резюмировал Михалыч, когда все уголовно-процессуальные действия были закончены. — И она, и сестра – наркоманки со стажем. Муж сестры шесть лет за сбыт отсидел. Сестра неоднократно судима. Да все везет – детьми прикрывается. То условный срок получит, то под амнистию попадет. И опять – за старое! Года с 1993-го наворачивают… Хорошо, что хоть теперь суды реальные сроки стали давать, а не условные.

Через минуту дверь отворилась, в помещение вошли двое. На них были черные маски, в...

Добавить комментарий